Удивление сменилось тревогой, а затем страхом, когда Заргерас смотрел, что происходит с его плотью. Подняв руку, он притронулся к пораженному месту – и заклинание перекинулось на нее, превращая в безжизненную массу холодного черного металла. Тогда Заргерас сам начал читать заклинание, собрав воедино всю свою энергию, чтобы обратить этот процесс вспять, поставить плотину на пути наводнения, затушить пожирающий его пожар. Его слова звучали все более горячо и страстно, его еще не поврежденная кожа засверкала новой энергией. Он сиял подобно солнцу, он выкрикивал проклятия, в то время как темный холод подбирался к тому месту, где должно было находиться сердце.

А затем сверкнула еще одна вспышка, на этот раз не менее яркая, чем та, что поглотила армию, – вспышка, исходившая из тела самого Заргераса. Кхадгар отвернулся, переведя взгляд на Эгвинн: она наблюдала за тем, как огонь и тьма пожирают тело ее врага. Это сияние затмило свет самого дня, и за спиной волшебницы вытянулись длинные тени.

Наконец все было кончено. Кхадгар моргнул, возвращая ослепленным глазам способность видеть. Он вновь повернулся к долине – и увидел титаническую фигуру Заргераса, неподвижную, словно железная статуя. Вся его мощь была выжжена дотла. Растопленная арктическая мерзлота начала проседать под его тяжестью, и вот его уже мертвое туловище медленно накренилось вперед и рухнуло, единой глыбой вминаясь в землю. Это произошло совершенно беззвучно.

Эгвинн засмеялась. Кхадгар посмотрел на нее: она была смертельно бледна, как от истощения, так и от безумия. Она потерла руки, хихикнула и двинулась вниз по направлению к поверженному гиганту. Кхадгар заметил, что женщина больше не скользит легким перышком по снежной поверхности, а тащится сквозь сугробы, спускаясь вниз по холму.

Как только она отошла от него, воздух заколыхался. Снег начал испаряться, оставляя густые облачка пара, и понемногу вновь проявились призрачные контуры книжных полок, верхней галереи, стульев и столов.

Юноша шевельнулся, поворачиваясь туда, где стоял его стол, и в то же мгновение все снова встало на свои места. Библиотека неожиданно и уверенно вновь заявила о своей реальности.

Кхадгар выдохнул облачко пара и потрогал свое лицо. Кожа была прохладной, но не замерзшей. В целом заклинание сработало неплохо. Оно все же притянуло к нему видение, хотя и не то, которое он хотел. Вопрос был лишь в том, что именно пошло не так и как это можно исправить.

Молодой маг протянул руку к своему мешочку, достав оттуда чистый лист пергамента и инструменты для письма. Он взял стило с новеньким металлическим перышком, растопил в чашке кусочек осминожьих чернил и принялся быстро набрасывать на пергаменте все, что с ним произошло, от момента, когда он прочел заклинание, вплоть до того, как Эгвинн ушла прочь, проваливаясь в снег.

Он все еще работал, когда в дверях послышалось покашливание – сухое и безжизненное, словно кашлял мертвец. Кхадгар был настолько поглощен своими мыслями, что не обратил на шум никакого внимания, пока Мороуз не кашлянул еще раз.

С некоторой досадой юноша поднял голову. Он как раз собирался записать что-то важное, когда его отвлекли. Что-то прятавшееся в самом потаенном уголке его мозга.

– Маг вернулся, – сообщил Мороуз. – Хочет, чтобы ты поднялся к нему в обсерваторию.

Кхадгар с минуту глядел на управляющего пустым взглядом, прежде чем понял, что от него хотят.

– Медивх вернулся? – наконец проговорил он.

– Ну да, я же сказал, – просипел Мороуз, словно бы нехотя выговаривая слова. – Ты должен лететь с ним в Штормбург.

– В Штормбург? Я? Почему? – удивился Кхадгар.

– Ты его ученик, вот почему, – презрительно прохрипел Мороуз. – Обсерватория, верхний этаж. Я уже вызвал грифонов.

Кхадгар посмотрел на пергамент – строчка за строчкой, написанные убористым почерком, излагали случившееся во всех деталях. Было что-то еще, о чем он позабыл.

– Сейчас, сейчас. Мне только надо собраться. И кое-что закончить здесь.

– Можешь не торопиться, – ответил управляющий. – Это ведь всего лишь маг, который хочет, чтобы ты летел с ним в Штормбург. Ничего особенного. – И Мороуз вновь растворился в темноте коридора. – Верхний этаж! – донесся оттуда его голос, словно к нему пришла запоздалая мысль.

«Штормбург! – думал Кхадгар. – Замок короля Ллана». Что могло случиться такого значительного, чтобы ему необходимо было туда явиться? Может быть, от него требовался отчет о схватке с орками?

Кхадгар взглянул на лист пергамента. Вести о возвращении Медивха и о том, что им необходимо срочно покинуть башню, нарушили течение его мыслей, и теперь его ум уже трудился над новой задачей. Он прочел последние написанные им слова: «У Эгвинн было две тени».

Кхадгар покачал головой. Что бы это ни было, теперь оно ушло. Он аккуратно промокнул лишние чернила, чтобы они не смазались, и свернул пергамент. Затем убрал письменные принадлежности в мешочек и направился в свою комнату. Ему необходимо было переодеться в дорожную одежду, если он собирался лететь на грифоне, и упаковать лучшую из своих заклинательских мантий, если ему предстояла встреча с королевской особой.

Глава 7

Штормбург

До этих пор самым большим зданием, какое видел в своей жизни Кхадгар, была Фиалковая Цитадель на Крестовом острове возле города Даларан. Величественные шпили и огромные залы Кирин Тора, крытые толстой черепицей цвета ляпис-лазури, давшей цитадели ее имя, были для него предметом гордости. Во всех своих странствованиях по Лордаэрону и Азероту он еще не встречал строений, подобных по величию древней цитадели Кирин Тора. Так было, пока он не увидел Штормбурга. Они летели всю ночь, и на этот раз молодой маг действительно заснул, хотя это не мешало ему вести своего грифона сквозь прохладный ночной воздух. Какое бы знание ни вложил Медивх в голову своего ученика, оно не исчезло, поскольку Кхадгар не сомневался в своей способности управлять крылатым хищником с помощью колен. Чувствовал он себя при этом вполне комфортно. Та часть головы, где гнездилось это знание, на этот раз не ощущала боли, а лишь слегка гудела, словно бы в ткани его мозга, вполне залечившейся, остался шрам, и скрытое за ним новое знание хотя и было принято, но до сих пор распознавалось как чужеродное.

Юноша проснулся, когда солнце уже поднялось над горизонтом, и испугался, вследствие чего огромное животное под ним было вынуждено заложить вираж, уходя в сторону от курса, которым оно следовало за Медивхом. Впереди, нежданный и сверкающий на утреннем солнце, лежал Штормбург.

Это была цитадель из золота и серебра. В утреннем свете его стены, казалось, излучали собственное сияние, сверкая, словно золотая чаша. Серебряные крыши блестели, и Кхадгару показалось, что они усыпаны бесчисленными драгоценными камнями.

Молодой маг моргнул и потряс головой. Золотые стены превратились в обычный камень, хотя и отполированный кое-где до яркого глянца, а в других местах покрытый затейливой резьбой. Серебряные крыши оказались сделанными из простого сланца, а то, что он принял за драгоценные камни, было всего лишь собравшимися в углублениях каплями росы, в которых радугой играло восходящее солнце.

И, тем не менее, Кхадгар был потрясен размерами города. Даже с этой огромной высоты распростертый перед ним город не уступал по величине, а то и превышал любой из городов Лордаэрона. Кхадгар насчитал три сплошных кольца стен, лентами окружавших центральную башню, и несколько меньших укреплений, деливших город на части.

Уже сейчас, в рассветные часы, на его улицах кипела жизнь. Над трубами поднимались утренние дымки, люди начинали стекаться к рыночным площадям и общественным зданиям. Из главных ворот выезжали громоздкие телеги с фермерами, направляясь к аккуратно возделанным полям, ровными прямоугольниками лежавшим возле городских стен. Они были подобны полотнам холста и простирались почти до самого горизонта.

Кхадгар не мог узнать и половины городских зданий. Огромные башни, с его точки зрения, могли быть как университетами, так и зернохранилищами. Бурный речной поток был запряжен в массивные водяные колеса, но для какой цели – юноша не знал. Справа от себя он увидел вспышку пламени, но исходила ли она от литейной, плененного дракона или какого-нибудь большого костра, оставалось тайной.